Я слегка подёргала её и вскоре передо мной предстала низкорослая женщина с приплюснутым носом и раскосыми глазами. Во всём её облике перемешались, видно, все многочисленные народности, жившие когда-то в древней Булгарии, начиная от угров, печенегов и самих булгар.
Она нетвёрдо стояла на ногах, слегка пошатывалась и поэтому сразу же присела на низенькую лавочку у завалинки. Дорогу на Алейкино она знала. Молча сложив ладонь правой руки лодочкой, она стала наглядно ею показывать извилистый путь, который нам с Машей предстояло преодолеть.
— «А нельзя — ли словами ещё объяснить?» — умоляюще попросила я, извиняясь ещё раз за беспокойство. Вместо ответа она зачем-то спросила:
— «А Вы одна?»
— «Вообще-то нет, мы с подругой»
— «А где она?»
— «Недалеко тут, сейчас придёт»
Ромашкина, конечно же, испугалась и спряталась где-то за кустами.
Удовлетворив любопытство, монголка попыталась было объяснить дорогу на словах, но рукой у неё получалось понятнее. Ясно было одно: идти надо в сторону, противоположную той, что нам указывали раньше. Нужно было выйти на какую-то «лысую гору», (опять же вдоль посадки, только уже другой, извивающейся в точности по лекалу, изображённому в воздухе ладонью аборигенки), а там уж и Алейкино будет видно. Эта последняя фраза: «А там уж и Алейкино видать» нас насторожила….
— «В крайнем случае, — обнадёжила нас смуглянка, — «спросите там у пастухов с коровами».
Когда мы, наконец, вскарабкались на ту самую лысую гору, то от увиденного сначала просто онемели. Перед нами предстала потрясающей красоты панорама. Внизу ковром расстилались заливные луга, холмы и поля, уходящие в бесконечность…. Где-то далеко-далеко вдали на горизонте они сливались с небесами. Божественная красота! Наверное, художник Аркадий Пластов увидел нечто подобное, если ему пришли на ум такие слова, как: «Плащаница вселенной», «Бархат и парча земли», «Пылающее звонким золотом небо»…
.Мне очень захотелось разбежаться, взлететь и просто парить над этой божественной красотой, без всяких мыслей….
Но летать мы, увы, не умели, а идти предстояло ещё километров десять, если не больше. Ноги ныли от усталости. По телеграфным опорам вдоль виднеющейся внизу накатанной дороге и по натянутым на них проводам, я примерно догадывалась, где находится Алейкино, но самого села так и не было видно. Мария без очков ни столбов, ни дорог не видела. Ей казалось от страха, что вот мы сейчас шагнём и провалимся в бездну, в тартарары.